— Зачем ты его отпускаешь? Жена должна быть рядом со своим мужем и в горе и в радости. Я ни разу за двадцать восемь лет ни разу твоего отца не оставила! Ни разу! — начала разоряться мама, стоило ей услышать о больничном моего мужа.

Как обычно: Стас заболел, прихватил дежурную сумку, собранную специально для таких случаев, и отбыл лечиться к матери. Может, в других семьях подобное не практикуется, и заботливые жёны с любовью варят бульоны и бегают вокруг заболевшего с градусниками, но у нас всё не так.

У свекрови психологическая травма: когда ей было двенадцать лет, её младший брат заболел. К сожалению, не поправился. Она выросла, сама стала матерью, и последствия той трагедии себя показали: Вера Васильевна панически боится потерять сына в результате болезни. И плевать ей на его возраст, хотя сейчас Стасу уже тридцать лет. Стоит ей услышать, что Стас кашлянул или чихнул — всё, это повод для паники. А уж если он слёг с температурой, то Вера Васильевна сразу принимается нести вахту возле простуженного Стаса. Бывает, что она несколько суток толком не спит.

Впервые столкнувшись с суровыми реалиями больничных Стаса, я ужаснулась. Мы были женаты всего два месяца на тот момент. Свекровь мне позвонила, я обмолвилась о недомогании Стаса.

Вера Васильевна примчалась к нам в десять вечера, скупив по дороге добрую половину аптеки. Она за первые пару часов своего присутствия загоняла меня в доску: принеси, подай, поставь, подогрей… Какие-то благовония в привезённой ею аромалампе, проветривание каждые пятнадцать минут почти по будильнику, ежеминутное прикладывание руки ко лбу великовозрастного лба… Это зрелище было выше моих сил.

Когда Стас уснул, она расплакалась. Я её приобняла в попытке успокоить, тогда мне и было поведано о том случае из детства. Оказалось, что Вера Васильевна долго не могла решиться на рождение ребёнка именно из-за страха его потерять.

Злость на заявившуюся, паникующую и загонявшую меня свекровь сразу отступила. Что я, не человек? Всё поняла. Но и скакать рядом с ней вокруг Стаса, у которого банальнейшая простуда и невысокая температура, — увольте.

После того, как я отпоила Веру Васильевну чаем с мятой, я аккуратно, стараясь выбирать выражения, рассказала ей о своих чувствах. Что мне неприятно её командование. Что мне не нравится её присутствие у нас дома в такое позднее время. Что я не хочу, чтобы она жила у нас во время болезни Стаса. Что я не считаю нужным одновременно варить компот с морсом и мешать мёд с молоком, чтобы у больного был выбор. Что Стас — взрослый мужчина, у него есть речевой аппарат, которым он может высказать свои пожелания.

Мы долго проговорили, всё обсудили, взвесили всё за и против. Компромисс был найдён, осталось только узнать мнение Стаса.

Утром, пока Вера Васильевна снова бегала до аптеки, мы с мужем пообщались. Придуманный нами вариант — Стас болеет у мамы дома, — он сначала отверг, предложив более практичный:

— Давай оплатим ей психолога? Там спец разберётся, всё по полочкам у неё в голове разложит. Избавляют же психологи от фобий? Мне кажется, что у мамы тоже какая-то фобия.

— Нет! Не хочу! — от психолога Вера Васильевна категорически отказалась.

Я упаковала мужу всё необходимое, они вызвали такси и уехали к Вере Васильевне.

У себя дома свекровь развернулась: бульоны, супчики, несколько видов полезных напитков, какие-то народные методы, тазик с прохладной водой и тряпкой, дежурный стул возле кровати Стаса… Вера Васильевна окружила сына заботой, стараясь не отходить от него в особо опасные, по её мнению, моменты (это когда температура выше тридцати восьми).

Выздоровевшего Стаса сразу вернули домой.

Болеет муж редко, раз-два в год. И каждый раз, сразу после посещения врача и открытия больничного, он едет к матери. Нас троих всё устраивает. Муж лечится. Вера Васильевна более или менее спокойна — сын рядом. Мы со свекровью не ссоримся, хотя могли бы, если бы не тот разговор и идея о больничных Стаса у неё дома. Кому понравится, когда к нему в квартиру ворвутся, начнёт раздавать указания и через слово будут причитать, жалея детинушку с температурой тридцать семь и два?

Единственный человек, который постоянно недоволен, это моя мама. Мы ей ничего не говорили. Просто однажды она попросила приехать, ей нужна была помощь Стаса. Я ей сказала, что он болеет. Через пару дней мама завезла лимоны и мёд. Не обнаружив Стаса дома и услышав о том, что болеет он у своей мамы дома, моя мама пришла в ужас:

— Что ты за жена? Да мы с твоим отцом огонь, воду и медные трубы вместе прошли. Никогда и мысли не было оставить друг друга в такой ситуации…

Я ей объяснила, что: либо муж будет лечиться у Веры Васильевны, либо мы с ним точно разведёмся. Ну не вынесу я её присутствия с командованием и плясками вокруг Стаса! Запретить приезжать — страшно, она там с ума сойдёт от беспокойства. Боится человек за своего ребёнка. И ничего я с этим не поделаю.

— А свои дети будут? А если с ними Вера так же носиться будет? И ребёнка к ней отправишь? — не отступала мама.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — решила я, но задумалась и решила задать этот вопрос Вере Васильевне.

— Ты — мать. Я обещаю, что не буду лезть, — пообещала мне свекровь. —Мне очень перед тобой неудобно, веду себя как истеричка какая-то, когда Стас болеет. Но мне очень страшно. Умом понимаю, что всё хорошо будет, а сердце не на месте.

На том и порешили. Пусть Стаса его лечит, пусть её материнское сердце будет поспокойней. А со своими детьми я сама разберусь, если они у нас когда-нибудь появятся.

Но всё равно, моя мама нет-нет, да заведёт любимую шарманку:

— Зачем ты его отпускаешь? Жена должна быть рядом со своим мужем и в горе и в радости. Я ни разу за двадцать восемь лет твоего отца не оставила! Ни разу!

Рада за них с папой. Но у нас со Стасом своя семья и свои погремушки в избушке.